Фильм "Шоу Мистико": цирковая оргия

Краснодар. 28 авг. - Кубань-шоу. Эксклюзив.

Летопись цирковой династии в формате неустойчивой пирамиды – затея рискованная. Любая оплошность способна уничтожить шаткую конструкцию. История без оттенков определенности не может считаться нормой, а детали сооружения, вряд ли, подразумевают взаимозаменяемость. Кадры, напоминающие всполохи захмелевшей памяти, не сулят вселенского фурора, а вульгарность откровенных сцен привлекает, разве что, не удовлетворенных (в сексуальном смысле) подростков. Карлус Диегис вывернул биографическую ленту, оголив пошлое закулисье. Бравируя животными инстинктами персонажей, режиссер сбрасывает с себя ложную деликатность, и вместе с героями пускается в распутство. Эпизоды невзаимных страстей,  словно разбитое стекло (помпезно и жалко одновременно) – сияет безликими осколками, отрицая естественную целостность изделия.

Пожалуй, пренебрежение четкостью фабулой и предрекло очевидный провал повествования. Образы в кадре меняют друг друга - то харкающие, то пускающие слюни от похоти, будто наслаждающиеся перманентным зловонием, омерзительной рептилией ввергают зрителя в неподдельный кошмар. Симптом отравления несвежей едой ощущается материально. Физическое эхо пищевого недуга движется и обволакивает наблюдателя чудовищной трапезой. Тошнота подступает к горлу, а терпение покидает, настойчивым взмахом требуя отвернуться от экрана. Декорация притона (отнюдь не люксовой обстановки) в сочетании с откровенно слабым сценарием рискует заполучить ярлык банальной провокации. Наркотическая кома шлюх, вероятно, не слишком мощный стимул для начала создания добротного полотна. Палитра – бедна, а претензия на псевдоэлитарность уничтожается откровенной однобокостью. Ракурс половых «подвигов разбавляется лишь мелодией баллад на португальском языке.

Громкое имя месье Касселя спешит на подмогу, однако магия  мэтра бессильна. Французский мастер довольно неохотно гостит на съемочной площадке. Знакомый силует «звезды» редкий спутник камеры. Оператор фильма «Шоу Мистико», местами кажется, случайно ловит знаменитость в поле окуляра, а сам старина Винсан с хитрой ухмылкой на физиономии исчезает в недрах надлежащего процесса. В данном случае, заглавия полностью отражает реальность, ибо В. К. здесь подобен призраку

Продолжительность ленты мистическим образом видится на несколько порядков больше. Мозг невольно умножает хронометраж на три, а то и на четыре. Финальные титры прерывают агонию, завершая ее нарочитой нелепостью. Надо сказать, прием из обоймы студенческой братии доводит ситуацию до абсурда. И публика жестким росчерком пера ставит оценку «zero».

Дмитрий Шутов, Анастасия Блинова